Starr в Санкт Петербурге! - 25 Июня 2011

Я никогда не был фанатичным поклонником The BEATLES, а так же – Ринго Старра лично. Конечно же, я не могу не признавать исключительность и оригинальность The BEATLES и их вклад во всю мировую музыкальную культуру, так же, как и тот факт, что каждый из четырех участников квартета был значим для него – окажись на месте Ринго другой барабанщик, и это была бы уже совершенно другая группа, и весь ход развития современной музыки мог бы быть несколько иным.
Посещение же концерта Ringo STARR and his ALL STARR BAND было вызвано, в основном, безвременным уходом из жизни сначала Ронни Дио, а затем – Гэри Мура. После этого голову все чаще стали посещать мысли о том, что хоть они и звезды, полубоги, живые легенды, но они так же и живые люди, которые – увы! – смертны. И в свете этого факта моя личная отмазка – мол, схожу в другой раз – оказалась совершенно бездейственной, потому что другого раза – опять, увы! – может и не быть, как это не прискорбно.
Итак, в 18.40 я вошел в «Октябрьский. Зал был заполнен под завязку. Я даже не стал удивляться разнообразию возрастов собравшихся зрителей – когда речь идет о «легенде The BEATLES», этого и следует ожидать.
Сцена своим ярким оформлением как бы переносила нас в те далекие 60-е, когда во всем мире царили идеи хиппи. Вся она сверкала всеми цветами радуги, то тут, то там были видны пышные цветы и яркие пятиконечные звезды – то огромные, то совсем небольшие – и все это искрилось и переливалось.
На афише верно значилось имя (а точнее – имена) исполнителей: во-первых, Ринго, а во-вторых, ALL STARR BAND. Смею предположить, что большинство зрителей пришло на первого, но и вторые внесли немаловажный вклад в это шоу. В результате вместо одного мы получили два небольших концерта.
Начну с выступления ALL STARR BAND, хотя в хронологическом порядке это не совсем верно. Выступление «бэнда» не имело четко выраженных временных границ. Его можно условно разделить на два сета, в каждом из которых каждый из пятерых участников коллектива (за исключением ударника) исполнил по одному своему номеру. Но и эти пятипесенные части не были монолитными – то тут, то там в них вклинивались песни в исполнении Ринго (см. сет-лист).
В первой пятипесенной части музыканты представили (в большинстве своем) песни, в звучании которых ясно читалось, что они родом из 60-х. Это были именно песни, а не композиции, в основе которых лежали красивые и вроде бы простенькие мелодии. Немного от поп-музыки, чуток психоделии, даже кое-что из зачинающегося прога – то есть все, что характерно именно для той эпохи. В этих песнях присутствовали и небольшие сольные выходы – и на гитаре, и на клавишных, и на саксофоне – но соло были очень небольшими; скорее не соло, а пробежки, что так же характерно для этой эпохи расцвета «Битлов». И поэтому эти номера очень легко и органично вписались в канву концерта, уютно расположившись среди сольных песен Ринго и песен The BEATLES. Каждый из исполнявших их музыкантов находится во вполне приличной форме, хотя возраст их недалек от возраста Ринго.
Единственное, пожалуй, исключение, это песня в исполнении басиста Ричарда Пэйджа. Началась она с насыщенного электронно-синтезаторного звучания, которое сопровождало песню на всем ее протяжении, чем сразу отсылало нас поздние времена – в 80-е. Голос же Пэйджа, несколько скрипучий, но достаточно высокий, очень напомнил мне Стинга времен POLICE. Этот номер больше всех мне запомнился из первого выхода BAND именно своей необычностью и оригинальностью по сравнению с остальными. Хотя, должен заметить, что и эта песня оказалась здесь вполне уместна, ничем не нарушив общий ритм концерта.
Через пару песен, исполненных Ринго, состоялось второе пришествие BAND. На сей раз их номера обрели более конкретно выраженную роковую окраску, даже заставившую меня пожалеть, что я совершенно не знаком с их творчеством.
Первым на сей раз вышел Эдгар Уинтер. Его номер, на мой взгляд, самая яркая вспышка этого шоу, свет которой перекрывает лишь Ринго, да и то – количеством и легендарностью исполненного им материала. Исполни Эдгар хотя бы пяток таких композиций и (уж простите меня, битломаны!), я позабыл бы, что пришел на Ринго.
Сам Эдгар Уинтер заслуживает отдельного описания. Высокий, худощавый, слегка ссутуленный, седой, как лунь, в своем серебряном пиджаке, он вышел на край сцены с синтезатором на ремне и, своим каркающим голосом, сказал примерно следующее: «Я играю на пианино и на органе, но вот это (он многозначительно похлопал по своему инструменту) – настоящий монстр. И песня называется "Fr-r-rankenstein”!». И синтезатор взревел, исторгая из себя звуки, вполне достойные номера с таким названием. Звучание этого инструмента напомнило мне безумные выходы ранних Эмерсона или Рика Уэйкмана.