Константин Кримец. Глобальный маэстро

Часть третья

Так вот, вы, когда создавали Глобалис, задумывались, что большая часть ваших выступлений, записей, будут такого эстрадного характера?

Я дирижировал в 36 странах, и не хватает еще 70, или, если точно, 64 до 100. Мне хотелось объехать такие страны, где я не бывал. Так как я предполагал и предполагаю, что качество моего оркестра достаточно высокое на мировом уровне, у меня были и есть основания думать, что я буду и есть востребован в этом жанре в мире. Случались правда и проблмы, но мы успешно и их решали, для этого в нашем штате всегда числился адвокат и если нам была необходима консультация юриста, он выезжал в любую точку. И так оно и случилось: за эти 12 лет мы довольно много ездили, довольно много писали, сотрудничали с большим количеством талантливых людей. И, в том числе, когда музыканты, продюсеры, творческие молодые люди узнавали о существовании такого класса, такого качества оркестра, узнавали, что существует дирижер, который не замыкается "вот я такой ископаемый реликт, что я дирижирую только Моцарта, Гайдна". Есть такие некоторые мои коллеги…

О сочетаниях. Вы думаете сочетание современной музыки, того же рока, и классики, искусства, которое устоялось, появилось очень давно, имеет большое будущее? Будет когда-нибудь сплав?

Ты понимаешь, в чем дело… вот возьми природу. Всегда были там и орлы, которые летают в атмосфере, и какие-то на земле живущие существа, и в воде. Что это? Это часть природы, часть общего, часть целого, но они заняли свое пространство. Один в воздухе, другой в земле, третий под водой. Иногда они скрещиваются, что-то выживает, что-то отмирает, но жизнь продолжается. Поэтому я против того, чтобы говорить "классика". Когда-то то, что мы сейчас с тобой называем классикиой…

…было современным течением…

Да, это было современным, и оно соседствовало с органом, с тем органом: с трубами, в соборах. Тогда не было оркестров, не было "классики", но были соборы, где были органы, фисгармонии. Мысль заключается в том, что нынешняя классика, когда-то было новой и даже гонимой музыкой. Твои коллеги писали: "Бетховен ввел крикливый, безобразный инструмент", а это оказывается кларнет. Это было новым, и это была борьба… иногда борьба, иногда слияние. Классика, слияние звучания благородных органов, таких строгих, старых, только канонических текстов, узаконенных Папой или какими-то соответствующими инстанциями, боролись с тем новым, что, так сказать, рождало жизнь. А теперь мы видим, что все бывшее новым стало классикой. К нам присоединяется рок, а пройдет рок - рок станет классикой, классикой нашего времени. И так появится новая форма.    

А в прессе о себе потом читали заметки?

Нет, мне это не интересно. Я очень не люблю интервью, у меня много спрашивают и хотят… Я избегаю этих вещей. Во-первых, повторяться нехорошо и не нужно, во-вторых, быть знаменитым - некрасиво, есть такая формула. В-третьих, я столько давал интервью действительно на мировом уровне в прежние годы. В Японии, в Тайвани, в Макао... Поэтому я сыт этими игрушками. Еще раз повторю, гениальные люди сказали до меня: "Быть знаменитым - некрасиво". Мне хватит того, что ко мне приходят друзья, что я общаюсь с очень небольшим, узким кругом талантливых людей. Я очень счастливый человек - меня окружают талантливые, иногда молодые, иногда зрелые, иногда старые люди. Я никогда не забуду письмо Козловского, он намного старше меня был, но какая культура человека, общечеловеческая. Сегодня он бы был на НАШЕСТВИИ, если бы он еще был жив. Есть культурные люди, есть интеллигентные люди, есть развитые люди, есть талантливые люди. Я с ними счастлив сотрудничать, работать, общаться, жить. Я - человек Земли, и мой оркестр Глобалис - это не только талантливые люди моей страны и нашего города, он впитывает культуру Земли. Вот я сейчас лечу в Мюнхен, у меня будут там концерты, потом я лечу в Стокгольм, потом в Токио, потом я здесь что-то делаю. То есть я живу интересами земного шара, интересами Земли. В этом, наверное, и есть главное, потому что те же рокеры, та же АРИЯ - это часть общечеловеческого движения, современных ритмов, современной динамики, современной пластики, современной мысли. И сочетание всего лучшего, всего передового, что сегодня есть, мне близко. Это часть моей жизни, я счастлив, и мне это интересно.